Вопросы истории, теории, методики
Б. Л. КРЕМЕНШТЕЙН
Педагогика Г. Г. Нейгауза
МОСКВА, «МУЗЫКА» 1984
78
К79
Рецензент — профессор Л. Н. НАУМОВ
Кременштейн Б. Л.
К79 Педагогика Г. Г. Нейгауза. М.: Музыка, 1984, 89 с., нот. (Вопросы истории, теории, методики).
Автор анализирует педагогическую работу выдающегося музыканта, замечательного советского пианиста Генриха Густавовича Нейгауза, раскрывает секреты мастерства. Материалом послужили многолетние наблюдения за работой Нейгауза в специальном классе фортепиано Московской консерватории.
Предназначается для музыкантов-профессионалов. Издается впервые.
78
Введение
Настоящая работа посвящена исследованию педагогической деятельности Генриха Густавовича Нейгауза — одного из создателей советской пианистической школы и музыкальной педагогики.
Педагогическая деятельность Нейгауза — весомая и живая часть всей советской музыкальной педагогики, впитавшая в себя прошлое и настоящее, прокладывающая пути в будущее. Как явление значительное, она достойна изучения сама по себе. Ведь работа с учениками художника такого ранга, как Нейгауз, и есть самое высокое, индивидуально неповторимое и в то же время типическое выражение лучшего, передового в современной музыкальной педагогике. Анализ педагогического творчества Нейгауза безусловно поучителен, и особенно для познания профессионализма в этой области в его конкретной форме. Здесь полностью выявляется известное положение диалектики о соотношении общего и единичного.
Педагогика Генриха Густавовича Нейгауза представляет собой целостную систему воспитания музыканта-исполнителя. Результативность этой системы — в неразрывном единстве цели, метода, содержания и форм работы. Поэтому педагогическая деятельность Нейгауза рассматривается в четырех аспектах, в каждом из которых автор стремился сохранить отношение к предмету исследования как целостному явлению.
Деятельность Нейгауза была многообразна. Он был великим музыкантом, замечательным пианистом, крупнейшим педагогом. Постичь и объяснить каждую сторону его деятельности можно только в связи с остальными. Главным для него всегда оставалось исполнительство. Артистичность натуры Нейгауза была естественной формой проявления его личности, она выражалась во всем — в поведении, в характере воздействия на окружающих. Он был артистом «до мозга костей», но в то же время педагогом по призванию. Две стихии — концертная деятельность и педагогика, постоянно взаимодействуя, оплодотворяли друг друга. Нейгаузу недостаточно было общаться только со своими учениками. Он всегда стремился «распространиться вширь» — давал множество открытых уроков, выступал во многих городах с беседами и лекциями. Он излагал свои мысли убежденно, настойчиво, в разных формах повторяя их снова и снова перед новой аудиторией, и пользовался любым поводом, чтобы выразить свои идеи как можно яснее, современнее, глубже, заразить всех влюбленностью в музыку. Он был «жаден» до дела и постоянно взваливал на свои плечи гораздо больше того, что может выдержать один человек: участвовал в работе комиссий и жюри, писал статьи и выпустил замечательную книгу; знал языки, любил и изучал искусство, философию, литературу; музыку помнил всеобъемлюще и играл все написанное для фортепиано, а также квартеты, симфонии, оперы; до последних дней жизни интересовался всем новым, хотел все осмыслить, всем овладеть. Конечно, общение с таким человеком было необыкновенно интересно, к нему стремились — учиться, послушать, посидеть на уроке, просто посмотреть...
Бесконечно притягательно было искусство Нейгауза-исполнителя. В нем сочетались размах и воля с необыкновенной теплотой и проникновенностью; стихия нарастаний, стремительное движение к кульминации, сжатие в едином порыве... и безмерная упоенность мгновением, лирическое созерцание, как бы застывшее в напряженном, непреодолимом стремлении «дойти до сути». Нейгауз — вдохновенный художник-романтик, игра которого вмещала весь диапазон эмоционально-поэтических состояний, был и умнейшим музыкантом-мыслителем, интеллектуальное начало проявлялось в его творчестве сильно и властно.
Органические свойства натуры Нейгауза, в первую очередь артистизм, сказались и в педагогике — в атмосфере уроков, их импровизационности, непосредственной реакции на все происходящее: урок приобретал черты художественного действия. Тем же артистизмом отмечено все написанное им. Характер изложения материала, язык, форма — все свободно. Он как бы беседует, и те, кто знал его, читая, слышат его голос, видят жесты. Да и любого читателя увлекает, воздействует на него не только сама мысль, но неповторимое обаяние Нейгауза — человека и художника, радость подлинного общения с ним.
В основе работы Нейгауза лежали его мировоззрение, просветительские идеи и подлинный демократизм. В действиях проявлялись черты его характера — нетерпеливая настойчивость, активность, заинтересованность в результате. Отсюда полемическая направленность высказываний. Повествовательность несвойственна Нейгаузу, он спорит и убеждает, не боясь крайностей, заостряя каждую проблему. Его деятельность — это всегда борьба, и в эту борьбу он вкладывал всю страстность своей натуры. В его книге «Об искусстве фортепианной игры» и во многих статьях заметны отголоски боев первых лет становления советской музыкальной культуры. Можно вспомнить «спор» с Ф. Бузони о возможности пения на рояле, требование играть Баха с педалью, критику заблуждений анатомо-физиологической школы, критическое отношение к некоторым моментам педагогической деятельности Л. Годовского.
После выхода в свет обеих книг Нейгауза появилась возможность взглянуть на этот род его деятельности в целом. Читая Нейгауза, видишь гражданина своей страны, человека, которого волнуют пути и темпы развития культуры. Отчетливо вырисовывается не только глубина профессиональных суждений, но и общественный темперамент деятеля; во всем видна широта взгляда и подлинный интерес к разносторонним явлениям современности. Суждения Генриха Густавовича о собратьях-пианистах, об артистах другого профиля, о советском искусстве всегда отмечены тонким художественным вкусом, стремлением найти и обозначить главное — идейную сущность искусства (как близкого, так и чуждого ему направления), его этическую, нравственную ценность. При этом Нейгауз в первую очередь выявляет положительное, прогрессивное, критика его неизменно доброжелательна. В то же время он непримирим к вульгаризаторам в искусстве, к проявлениям дурного вкуса, отсталости, к тем организационным недостаткам, которые тормозят развитие отечественного музыкального образования.
Хочется обратить внимание читателей еще на одну особенность литературного наследия Нейгауза. Все написанное им в последние годы жизни в той или иной форме обращено к педагогике. Подводя итоги, как бы в сомнении оглядывая пройденный путь, Генрих Густавович снова и снова ставит «наболевшие вопросы», размышляет о возможности иных путей. Он критически пересматривает и строго оценивает свою работу с учениками. Но несмотря на собственную придирчивость, утверждается в своей правоте. Иначе и быть не могло. Ведь педагогические принципы Нейгауза покоятся на глубоко продуманной прогрессивной основе.
Философским основанием педагогики Нейгауза явилась материалистическая диалектика: отношение к искусству как форме отражения действительности; признание объективных закономерностей искусства и необходимости их познания; умение видеть все в движении, в развитии; забота о причинно-следственных связях как в поведении и в жизни, так и в анализе произведений. Эстетические принципы рождались из ощущения поэзии как сущности и сердцевины каждого вида искусства. Нейгауз стремился постичь содержание художественных творений во всей их глубине и полноте, преклонялся перед красотой и совершенством формы. Из профессиональных принципов Нейгауза важнейшие — создание замысла путем проникновения в поэтическую сущность и идейный смысл сочинения, высокое качество пианистического воплощения и взаимодействие этих двух сторон исполнительской работы. Этической основой воспитания учеников были: осознание своей принадлежности обществу и служение ему; дисциплина, чувство долга; внимание и уважение к людям, к их труду, признание права каждого на собственную точку зрения, на свой исполнительский замысел.
Нейгауз влияет на наше музыкальное искусство уже более шести десятилетий. Идеи «школы Нейгауза» распространились по всей стране, многие из рекомендованных им форм работы стали практикой повседневности. Поэтому и большинство положений нейгаузовской педагогики окажутся знакомыми читателю. Но подлинный педагог опирается на известные истины не по указке, получив их «из чужих рук», а непременно заново открывая и проверяя их в своем труде, в действии. Все положения методики Нейгауза добыты им самостоятельно и проверены на собственном опыте. Его указания ценны и плодотворны, в них ощущается дыхание жизни, они глубоко содержательны, диалектичны и по природе своей художественны.
Повторение в педагогике неизбежно. Нейгауз и сам упорно возвращается ко многим положениям. Но выбираемые им истины — опорные «краеугольные камни», на которых держится сама возможность передачи опыта, накопленного старшими поколениями. Эти истины надо повторять, они должны быть впитаны и усвоены так, чтобы стать плотью и кровью профессионального сознания молодого специалиста. Педагогический опыт Нейгауза необходимо изучать. Однако, распространяясь повсеместно, даже самые плодотворные идеи обрастают словесной шелухой, вульгаризуются, и трудно в привычном распорядке занятий найти живое зерно, отличить проявление поэтической сущности от формально правильного решения, понять разницу между провозглашением идеи и проведением ее в жизнь. За творческое отношение к наследию Генриха Густавовича Нейгауза нужно бороться.
Учитель музыки
Свою главную цель педагога Г. Г. Нейгауз обозначает предельно кратко: «Я учитель музыки». Смысл этих слов широк и вмещает все богатство и многообразие его педагогических принципов и приемов.